Лёха Никонов: «Да я поэт, зачем мне автомат?»

31 марта в Рязань приезжал читать стихи поэт и музыкант Лёха Никонов. В этом интервью — его размышления о поэзии и анархизме в эпоху постмодернизма

Тебе в прошлые приезды Рязань показывали?

Да, только до Есенина меня не довели… но я особо и не стремился.

В Рязани культ Есенина.

Да я понял уже. Я тут в машине рассказывал всё, что знаю про Есенина, так меня таксист чуть не убил.

А у тебя из-за оппозиционных текстов не было никаких проблем?

Нет. Один раз меня забрали со сцены в тюрьму. Но это давно было, в 2001 году, когда я в Выборге жил. Мы поэтому на больших площадках не играем – чтобы не возбуждать мусоров. Они легко возбудимы, особенно те, у кого образования мало. А в клубы менты не ходят.

Ты милиционеров всех не любишь?

Смотри: ты приходишь и даёшь присягу. Я не люблю всех, кто даёт присягу. За исключением врачей, но у них не присяга, а клятва Гиппократа и это совсем другое дело. А присяга означает одно: тебе старший сказал маму убить – ты будешь убивать. Не убьёшь – сядешь. Если ты под таким подписываешься, то ты недочеловек по моим понятиям. Всё это бинарность, конечно, но так ярче выявляется суть. А вдобавок тебе дают пистолет и право делать все, что ты хочешь. Нехилые права, но где обязанности? И кто их выполняет в реальной жизни? Это фарс.

К государству как к институту как относишься?

Это навязанный рудимент. Мы с ним живём, с навязанным рудиментом. Вот сейчас с пропиской начались заморочки. Прописка – это рудимент крепостного права. Мы всё ещё рабы. Мы должны говорить, где мы живём. А с какой стати? А с той стати, что у нас крепостное государство. Реформа 1861 года перевела крестьян из под частной крепости под крепость государственную. Коммунисты подравняли потом. Либералы сделали фактом, тем самым оправдывая тезис о реакционности событий так называемой перестройки.

А ты посещал какие-то митинги или участвовал в каких-то акциях?

Нет. Я не люблю, когда народу много вокруг. Только на концерте. И то, только на моём. Я не люблю быть в коллективном бессознательном. Потому что когда ты в толпе, у тебя мозг по-другому работает. Мне это состояние офигенно не нравится. Я наверно слишком индивидуалист. Поэтому я на эти митинги никогда не пойду.

А поддерживать кого-нибудь будешь?

Как понять поддерживаю? Кому от этого польза?

Ну, есть же люди, которые к тебе прислушиваются. Если ты им скажешь, что вот этот чувак хороший…

В том то и дело, что нет хороших чуваков. Люди сами по себе злы.

…

«Незнайка на Луне» – это самая современная книжка сейчас. Она полностью описывает происходящее в нашей стране. Буквально причём.

То есть именно «Незнайка на Луне», а не, скажем, «День опричника»?

Мне не нравится «День опричника». Сорокин талантливый писатель, без вопросов. Я обожаю Сорокина до «Голубого сала». А его позднее – нет. Все эти русские архетипы и глумление над ними мне не интересны. И вообще эту концептуальную школу не очень люблю. Постмодернизм, ироничность – мне это глубоко чуждо.

Пелевин?

Только «Чапаев и пустота»! Эта книга написана в девяностые и про девяностые – по горячим следам. Она буквально отражает то, что у людей в головах творилось. Она как раз показывает это изнасилование мозга. Но я бы не поставил её в один ряд с «Москва – Петушки», классическим романом, по моему глубокому убеждению. То есть «Чапаев и Пустота» – это отличная проза, но не вечная книга, в отличие от «Москва – Петушки» и «Бесов».

….

Раньше были жёсткие условия, но люди что-то создавали. Вон, Гагарина в кастрюлю посадили и в космос запулили. А сейчас кто этим займётся? Да всем по барабану. Нефть капает, остальное не волнует. Управления нет. Это всё блеф. Они большие анархисты, чем я, я тебе отвечаю. Они ни зачем уследить не могут вообще. У них под носом воруют их же друзья. Двенадцать лет у власти – ничего не создано. Они Брежнева обвиняли в застое – а при Брежневе что-то делали, пусть плохого качества, но делали. Мы сейчас в коммунистической постройке сидим. А что после коммунистов строили и для кого? Для людей, которые производят или для людей, которые барыжат? Ответ – для тех, которые барыжат, для мелкой буржуазии. А за что им всё это? Там застой был пятнадцать лет, а сейчас уже двенадцать.

А ещё сколько будет…

Да не долго. У них уже лимит исчерпан. У них только один вариант – война. Разве это государство? Это просто частная лавочка Спасского переулка.

Как-то странно иногда в людях переплетаются анархизм и патриотизм…

Ха! Я понимаю, о чём ты говоришь. Кропоткин, заметь, подписывался не «Кропоткин», а именно «Князь Кропоткин». Насколько я понял, сейчас людей объединяет одна идея. Куда не приедешь, скажешь: «Fuck the Police!» – «Yeah!». Везде. То есть в принципе человечество созрело к жизни без государства. Раз одна идея на всех. А под этой идеей скрывается ненависть к государству. Она показывает, что человечество готово к анархизму. Другой вопрос, готов ли анархизм к тому, что от него требуют. Вот тут у нас большая загвоздка. Теория не разработана. Анархисты трижды захватывали власть. И каждый раз проигрывали. Поэтому мне кажется, что нужно дискутировать. Теорию пересматривать. Не основу, а тактику. Чему-то учиться у тех же коммунистов. Хоть это и идёт в разрез с убеждениями анархизма. Но надо смотреть на вещи реально. У Боба Блэка основная работа называлась «Анархизм и другие препятствия для анархии». Или как говорил один христианский философ; «Никто не причинил Христу вреда больше, чем сами христиане». Никто не причинил идее анархизма вреда больше, чем сами анархисты. Своим необоснованным оптимизмом. Но при всём при этом я себя считаю анархистом. Нас будут закапывать в одну яму. Я просто критикую для того, чтобы поднять дискуссию. Если будет теория правильная, то и поддержка будет. Для меня успех оправдывает всё.

Сейчас столько направлений в анархизме…

Это как с музыкой. Что вы играете? Прогрессив-краст-пост-блэк-панк… и т.д.. и т.п., и п.т.в.п. Боб Блэк исходит из того, что все эти термины себя исчерпали. Мне кажется, мы стоим на таком историческом моменте, когда все эти определения не имеют смысла. Постмодернизм настолько всё уравнял, что все эти определения могут восприниматься только иронически. Мне кажется, любой теоретик анархизма, читая это интервью, будет смеяться над моей невежественностью. Но со всем своим смехом он остаётся в жопе. И чего от его теорий? Толку-то? Нужно идти на заводы и фабрики, а не в кампусы и институты. А то знаешь, как у некоторых социалистов: «Студенчество как движущая сила революции». Да когда такое было? Что это за бред? Нет такого класса «студенчество». Есть класс буржуев, есть класс пролетариев.

Сейчас легко всё обстебать…

Так постмодернизм для этого и существует! Нужно выстраивать иерархию. Даже если она ложная. Нужен какой-то миф, который будет работать в современных условиях. Как работал миф коммунизма в 30-х годах. Как работал миф народничества в 19 веке. Как работал миф ренессанса, импрессионизма и т.д.

То есть нужно просто отойти от постмодернизма?

Отойти от постмодернизма! Легко сказать! Я от него отхожу 15 лет и что-то никак не отойду. Мы находимся чётко в этой структуре, в матрице. Мы осознали, что мы в ней, а как из неё вырваться? Я могу выражаться только художественными приёмами. И то я смотрю на свои художественные приёмы и вижу там влияние постмодернизма. Хотя я хочу всеми силами от этого отталкиваться. Тем не менее, я написал очень постмодернистское произведение «Медея». Но я делал это сознательно, потому что клин клином вышибают. Я идеалистический борец с идеалистическим постмодернизмом.

Ну вот в «Незнайке» всё довольно абстрактно, а у тебя конкретно, с фамилиями…

Извини, но все-таки «Незнайка» – это детская книжка, а я смею надеяться, что моя «Медея» находится в другом ракурсе, или, если хочешь, в литературном дискурсе. И вот мы опять в лапах определений! Что есть игра на территории врага, т.е. заведомый проигрыш. Что же касается моей конкретности, я осознаю это, как и свой минус и как свой плюс. Я в этом смысле очень прозаичен, некоторые даже считают, что я пишу без рифмы. Это вообще смешно – они не замечают за конкретностью поэзию. Те, кто пишет под меня – берут только внешнее. И в этом опять-таки есть тот самый постмодернизм. А ты говоришь: «Отойти от постмодернизма»! Я хочу! Но как? Практически вся моя литературная «карьера», поставь кавычки, она и есть борьба с постмодернизмом. И каждый раз я терплю поражение.

Ты правда считаешь себя русским поэтом, сопоставимым с великими?

Что за бред? Я сказал об этом в каком-то интервью иронически. Как можно о себе говорить такое? Это либо тщеславие, либо мания величия. Фраза была вырвана из контекста… мне бы с новым сборником стихов разбираться начать, а вся эта чушь не имеет к литературе никакого отношения…

Я начал в 26 лет стихи показывать. В юности все пишут, и я писал. Я знал, что я не поэт, хоть и писал. Когда увидел, что я написал суперское стихотворение, я понял – я поэт. А до этого я занимался графоманией. Я тебе говорю, я очень конкретный поэт. Я не люблю туманностей и лишних слов. Многие строят стихотворение вокруг одной фразы. Вода эта. Я эту воду стараюсь слить. Я считаю, что каждая строка должна бить. Естественно, что не в каждом стихотворении это получается. Но программа максимум такая. За это на меня нападают мои друзья: «Лёха, что ты орёшь так!». А я не могу не орать. Мне нужно перекричать людей, которые разговаривают рядом. Если кто-то думает что это клоунада – то он ошибается. Хотя, я понимаю, что со стороны моя манера чтения может показаться странной.

Я эстрадный поэт. В отличие от ленинградских поэтов старшего поколения, которые считают зазорным читать в кабаках. Мои новые стихи – академические, такой архе-авангард. Я захотел отойти от уличного языка. Но я в Рязани раньше не читал. Поэтому я хочу, чтобы меня увидели здесь таким, каким я был в начале. Мне не особенно важна реакция публики, или даже наоборот. Я люблю, когда людям не нравится. Мне нравится конфликт. Потому что в конфликте есть творческий импульс. Вне конфликта нет ничего. Возьми любую книжку – что в основе? Конфликт!

Я хочу выйти за пределы литературы. Каждый настоящий поэт пытается выйти за пределы литературы. Это наиважнейшая задача сейчас. Создать новый язык. Без своего языка ты не поэт.

Поэт может писать только о том, что видит, иначе это будет фуфло. По моему разночинскому убеждению, у поэта две задачи – либо отражать реальность, без искажений, либо помогать людям жить. Политика, двор, кабак – я пишу об этом, потому что именно это меня окружает. Если бы я был сыном миллионера и жил бы на Багамах, я писал бы о пляжах. Я не вижу никакой конъюнктуры в том, что я пишу о политике, улице и других вещах, которые принято считать грязными. Я нахожусь внутри этого.

Многих отторгает политика в твоём творчестве

Политика была и у Джона Леннона, и у Джона Лайдона, и у Нирваны, и у всех. Что в этом зазорного?

Помню, ты говорил, что протест – это грёбаный тренд.

Разве сейчас говорю что-то другое? Лайдон сочинял песни в 70-х, впрочем, как и Ленон. И тот и другой были идеалистами при всём различии их музыкального языка. Сейчас это невозможно. Да, они очень просто сделали. Власти! Они же тоже Ги Дебора читали. Поняли, что народ недоволен. Превратили это недовольство в тренд. Поставили марионеток. Сделали «ВКонтакте». Ты всю свою злость туда сливаешь, а на улицу и не выходишь.

Ты сам говорил, что на митинги не ходишь. Что значит на улицу выходить?

Не выхожу. Я под их плакатами ходить я не буду. Они на последних митингах орали: «Милиция – мы с вами!». Они после этого прокляты будут. На них уже клейма ставить негде. Раньше что они молчали, когда страну пилили? Когда большинство населения было против распада Союза? На каком основании русская интеллигенция считает себя умнее народа всегда? Они что думают, когда революция начнётся, только ПЖ шлёпнут? Да их первых шлёпнут, а потом уже ПЖ. Потому что они заслужили не меньше ПЖ, а может быть и больше. Тот, по крайней мере, с открытым забралом, а эти всё корчат кого-то постоянно.

А сам ты не хочешь автомат взять?

Да я поэт, зачем мне автомат? Мне достаточно пять слов сказать, и человек в обморок упадёт. Хочешь попробовать?

Но ты же полицию до обморока не сможешь довести.

Могу, могу. Мы не ищем лёгких путей. Вот ты говоришь, что я политический тренд. А я занимаюсь искусством. Я пробиваю непробиваемое. Это и есть искусство. А мусора везде мусора. И у нас, и в Америке, и в Голландии, и в Индии. Все мусора созданы для того, чтобы свободных людей преследовать. По-моему это очевидно.